Норильск вчера

Часть первая| Часть вторая| Часть третья| Фотографии

2 июля Совет Народных Комиссаров под председательством В. И. Ленина выделил первый миллион рублей в качестве аванса на организацию экспедиции в Обь­Енисейский бассейн. Совнарком утвердил план исследований и разработки естественных богатств Крайнего Севера. 10 марта 1921 года был подписан декрет Совета Народных Комиссаров о создании плавучего морского научного института (началось планомерное изучение арктического региона), а 25 мая 1921 года Владимир Ильич отдал печатать список первых советских строек, и в нем ­ “порт в устье Енисея (ряжевая пристань, столовая, хлебопекарня, две казармы, баня, прачечная)”. За год перед этим Сибревком назначил инженера С. М. Львова начальником специальной изыскательской партии Комитета Северного морского пути. Задача: изыскания под узкую железнодорожную колею по трассе Усть­Енисейский порт ­ Норильск.

...Время неумолимо отделяет нас от рассветного часа Норильска. Уходят из жизни последние (первые!) свидетели его зарождения. Навсегда исчезают не записанные подробности, нерассказанные детали священной для потомков картины сотворения “мира Норильска”, следы первых шагов по его земле.

Послушаем одного из первых норильчан. Вместе с ним переживем события более чем полувековой давности.

Из воспоминаний Николая Николаевича Александрова

В конце апреля 1920 года мой однокашник Женя Орлов сообщил, что Николай Николаевич предлагает нас обоих включить в состав первой советской экспедиции в район Норильска, которая вернется в Томск в октябре... Я был назначен помощником топографа и, кроме того, получил специальное задание: выехать в село Казачинское и купить там, у крестьян лошадей. В конце мая я уже был в Казачинском. Решение о завозе лошадей в Норильск многие считали неразумным, полагая, что животные не вынесут стокилометрового “перегона” по оттаявшей тундре, тем более ­ с грузом. Поэтому предстояло выбрать только крепких, выносли вых и молодых.

Экспедиция прибыла в Казачинское пароходом. Кроме двух металлических лихтеров, он вел на буксире деревянную баржу с экспедиционным имуществом. Сюда же были водворены лошади и погружено сено.

Наша экспедиция состояла из четырнадцати человек, очень разных по возрасту и квалификации. В руководящую группу, кроме начальника экспедиции, входили еще двое. Евгений Михайлович Ольховский преподавал в нашем училище геодезию. Чудесный по натуре человек, деликатный и доброжелательный, талантливый специалист, художник­любитель и музыкант. Андрей Иванович Левкович, завхоз и помощник начальника экспедиции, специальности, видимо, не имел, но был, как говорят, испытанным хозяйственником, честным и энергичным.

Рабочим костяком служила “великолепная семерка” учеников­ политехников: Н. Александров, Е. Орлов, А. Назаров, М. Орлов, П. Кузнецов, К. Лукша, К. Лупиш. Во время горной практики на Анжеро­Судженских угольных копях почти все работали каталями, погрузчиками, на креплении горных выработок, а на летней геодезической практике производили инструментальную топографическую съемку пригородов Томска... Если учесть молодость и неплохую физическую подготовку, то можно сказать, что Н. Н. знал, что делает, приглашая нас в экспедицию.

Томич К. П. Паршин, орнитолог, имел по этому профилю соответствующее задание общества охотников и поражал своей влюбленностью во все живое, ­ будь то птица или зверь. Были среди нас и два очень непохожих, но симпатичных всем красноярца Н. К. Ауэрбах, лет 26, интеллигент “до мозга костей”, притом чеховского облика, которого трудно было себе представить на шурфовочных работах. Однако никто не услышал от него жалоб, трудился он, как и все, с полной отдачей сил... А. В. Кудрявцев, лет сорока. Практичный, цепкий, на стойчивый, он держался стороной, молчаливо. Четырнадцатый ­ товарищ Семен ­ присоединился в Дудинке. Местный житель, крепко сбитый, физически очень сильный человек. Питание в пути более чем скромное, физическое состояние на требуемом уровне все же обеспечивало. Дежурное блюдо­каша с растительным маслом (200 граммов на человеко­месяц). Редко ­ кусочек соленой рыбы. Сахар ­ 200 граммов на месяц (30 стандартных кусочков). Сухари (размокаемые за сутки). Вот и весь рацион.

В Дудинке остановились в доме К. В. Пуссе, видимо, самого богатого из жителей села. Пятистенный дом, амбары, навес, баня были обнесены сплошным забором. Дудинка выглядела нежилой, тоскливой и скучной. Ни коров, ни домашней птицы. Несколько почерневших от времени домов да такого же вида постаревшая церковь,­ вот и все село.

Н.Н. Урванцев пишет: “Партия состояла из нескольких групп: разведочной­7 человек, топографической­ 4 человека, геологической ­ 2 и хозяйственной ­ 2”. Всего получается 15. Возможно, в это число (в топогруппу?) вошел проводник по имени Михаил. На 12­14 нарт, в каждую из которых впрягали 2­3, иногда 4 оленя, и на лошадей (вьюками до 70 кг) погрузили все имущество. Одеты были во все свое. Собственные и “казенные” (кому достались) сапоги не годились для 100­километрового перехода по оттаявшей тундре. Особенно тяжел путь был из­за несметного полчища “поющих” комаров и беззвучной мошки. От комаров в какой­то мере спасали плохие накомарники, от мошки ничто не спасало ­ ни застегнутая на все пуговицы одежда, ни перевязанные рукава и затянутые воротники. Стали дегтем смазывать лицо, руки, грудь и т. д. За 3­4 часа деготь высыхал, и все начиналось сначала.

Мокрую одежду и обувь просушивали у костров, разводимых из малопригодного для этой цели ерника. В дождливые дни промокали “глубже, чем насквозь”, одежду досушивали на себе во время короткого сна. Перед сном раскладывали в палатках дымокуры из ерника и мха.

Спешили, долгих дневных привалов не делали. Лошади за десять дней перехода были изнурены не столько состоянием тундрового грунта, сколько паутами, разъевшими тело до крови.

Изнурительный 10­дневный переход закончился 18 (или 19) июля. Экспедиция встала лагерем. Руководители облюбовали заброшенную избушку, остальные поселились в двух палатках с настилом из жердовника и кустарника.

На обустройство и подготовку к работам ушло два дня. 22 июля 1920 года экспедиция приступила к съемке поверхности и разведке Норильского месторождения угля.

Группой была принята ежедневная норма топографической съемки: один квадратный километр. Для выполнения такого задания приходилось сменить не менее трех точек стоянки, карабкаться с инструментами (мензулой и кипрегелем) за плечами, пройти с рейкой 25­30 километров по осыпям траппов горы Шмидта, залесенным склонам Рудной, заболоченному, в колючем кустарнике ключу Угольному... Но горнякам­разведчи кам было тяжелее. Били шурфы, а гнус лез в глаза, нос, рот, уши. Даже деготь мало помогал. Периодически опускали в шурф ­ в продырявленном ведре на веревке ­ дымокур. Работали без перерыва на обед, “морили червячка” на ходу хлебом и водой, которой было кругом в избытке.

Неутомимым, неугомонным и неунывающим был Н. Н. Урванцев. Длинноногий, шагающий метровками, он успевал везде. Его маршруты (часто с К. П. Паршиным) начинались ранним утром, а кончались вечером. При свете свечей или коптилок (когда полярный день сошел на нет) он обрабатывал каменный материал ­ отбирал, сортировал образцы (всего собранного увезти не представлялось возможным)...

Н. Н. Урванцев об итогах экспедиции 1920 года писал:

...Шаг за шагом проследить геологические работы в районе Норильска ­ дело специального исследования. Поэтому ограничимся краткой сводкой, которую желающие дополнят чтением книг Н. Н. Урванцева “Норильск” и “Открытие Норильска”.

Экспедицию 1919 года норильской можно назвать лишь условно: ее целью был поиск месторождений каменного угля в непосредственной близости к Енисею между Потапово и Усть­ Портом. Лишь треть рабочего времени ­ две недели ­ партия из семи человек провела в районе Норильска.

Первая норильская экспедиция: год 1920, 22 июля­5 сентября. Состав: 15 человек. Транспорт: 7 лошадей, 140 оленей. Горнопроходческое оборудование кайлы, ломы, лопаты.
Вторая: год 1921­й, 14 июля­год 1922­й, 16 мая 59 человек. Комиссар Б. И. Пушков. Руководитель горных работ А. К. Вильм. Зимовщиков было восемь.
Третья: год 1923­й, начало сентября ­ год 1924­й июнь.
Четвертая: весна 1925­го­осень 1926­го. Начальник экспедиции П. С. Аллилуев, заместитель ­ Н. Н. Урванцев. 150 человек. Четыре буровых станка. Три трактора.

Таймыр, 20­30­е годы. Несколько страниц о том что предшествовало официальному рождению Нориль ска.

Первая советская медь была получена 5 мая 1922 года. Пленум ЦК ВКП(б) в январе 1925­го принял решение о развитии медного производства. 1 мая того же года “Известия” опубликовали доклад председателя ВСНХ Ф. Э. Дзержинского на 19 Всесоюзной партконференции. Из этого доклада: “Вопрос о цветных металлах... является самым основным вопросом в нашей промышленности”. Были названы цифры необходимой годового производства меди и еще нескольких металлов. О никеле еще не сказано ни слова.

В 1926­м были предприняты попытки пробиться по воздуху из Красноярска на Таймыр. Это удалось летом 1929­го. Но и еще через пять лет самолет потратил на маршрут до Дудинки... две недели. В 1931­м в глубину полуострова можно было попасть еще только с ноября до мая ­ без риска провалиться с оленями под лед В 1932­м начали работать конные обозы на лини” Игарка ­ Дудинка ­ Норильск, а экипаж самолете Н­У (командир А. Д. Алексеев, второй пилот М. И. Козлов, бортмеханик Г. Т. Побежимов) открыл южно­ таймырский водный путь и доставил в Волочанку первый лодочный мотор.

"Точка на карте". А.Л. Львов

Часть первая| Часть вторая| Часть третья| Фотографии